Турпоездка "All Inclusive" - Страница 24

— Глянь, девка в штанах! — раздался из темноты хриплый голос. — Эй, девка! Иди сюды, мы те покажем, как штаны снимають! Ха-ха-ха!

Каюсь, сначала я захлопал глазами, стараясь увидеть эту девку, ведь на Матери женщины мужскую одежду не носили. Но потом краска стыда и злости обожгла щеки. Так меня обозвать! Далась им моя прическа. Ну и что делать? Не убивать же этих уродов. Бомжи какие-то в подворотне. Я повернул к ним, решив пугануть сексуально озабоченных аборигенов. Уловив их нездоровый интерес, я представил, что мои глаза вспыхнули чистым серебром. Опа! Проняло – бомжи по-крабьи поползли в темноту. Телекинезом я придал им скорости и вновь повернул к храму.

Ну, что сказать? Я не большой знаток архитектуры культовых сооружений, но этот храм (или собор) впечатлял. В первую очередь какой-то суровой простой, лаконизмом, что оттенял сдержанный темно-серый и серебристый тон декора. Вот только кое-какие детали интерьера, выполненные из багрово-красного мрамора, вносили щекочущую нервы тревожную ноту. Все это очень впечатляюще гармонировало с полумраком помещения, придавая ему какую-то истинно мужскую атмосферу покоя, достоинства и силы. Центр помещения занимали скамьи, ряд немаленьких, надо сказать, чаш в которых слабым ключом била вода, какое-то сооружение под балдахином. На противоположной от входа стене, в нише… или эркере? — не помню, в ярком свете огромных подсвечников с полированными металлическими отражателями, блестела серебром фигура мужчины, стоящего в свободной, полной достоинства позе.

— Здравствуй, Адриан!

Я медленно пошел к статуе. Откуда-то из темноты проявился и направился ко мне священнослужитель… жрец? клирик? Да какая, черт меня побери, разница? Не до него! Будто услышав мои мысли, а, может быть, получив команду своего шефа, он так же беззвучно и растаял в темноте, не осмелившись мешать нашей встрече.

Казавшаяся большой из-за очень грамотно решенного размещения, освещения и собственного мягкого, серебряного сияния, скульптура бога оказалась чуть более полутора метров высотой. Выглядела она поистине древней, несмотря на то, что была отлично ухожена и светилась чистым серебром. Молодой, от силы тридцатилетний мужчина, с львиной гривой волос и небольшой бородкой, стоял свободно и прямо, чуть выдвинув вперед левую ногу. Левую руку, раскрытой ладонью вниз, он держал над мраморным столбиком с какими-то книгами и свитками, правая рука опущена и, кажется, что-то должна сжимать в кисти, что-то, чего там уже не было. Лицо выражало спокойствие и уверенность, глаза, казалось, внимательно смотрят на тебя.

— Здравствуй, Бог! Или… такой же гость, как и я? Давно хотел с тобой встретиться. Благодарю тебя за участие в моей судьбе. Прими… — что прими? Шары что ли ему подарить? Золото? Эх, была, ни была!

— Прими то, что мне поистине дорого!

Долго не размышляя, я вынул из ножен меч валькирий и, секанув по левой ладони, позволил своей крови стекать на пьедестал. Пара капель попала на статую. Ничего не произошло. Да я особо и ничего такого и не ждал. Здесь решать ему, Адриану. А уж нужен я ему или нет, я не знаю. Хотя, что-то подсказывает мне, что нужен.

Порез неприятно зудел, и я положил руку на холодный мрамор пьедестала.

— Тв… п…тень почти потер… заряд, — ну вот, а вы боялись, что ничего не произойдет. Я даже и не удивился.

— Что?

— Твой перстень потерял заряд, — прошелестело в голове. — Прижми его к металлу.

Я так и сделал. Прошло минуты полторы, и перстень медленно проявился во всей своей древней красе – тусклый и нечищеный. Но теперь хотя бы видимый невооруженным взглядом. Да, а порез от меча – затянулся, как и не было!

Вспомнив, что я не только гипнотизер, но, возможно, еще и психиатр, я ласково шепнул контрагенту: "Адриан, а ты не хочешь обо всем этом немного поговорить?" Он хотел.

Стенограмму я не вел, но разговор с богом так просто не забудешь. Далее позволю себе привести его в сокращенном виде (мы проболтали почти всю ночь), кое-что интересное изложив в прямой речи.

— Я не Бог, — первое утверждение принимающей стороны пришлось мне, старому атеисту-материалисту, по душе и я привожу его полностью. — А вот кто ты, чужая душа?

Эк он меня приголубил-приговорил! Я несколько ошалел.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты знаешь, что такое ментоскопирование?

— Да.

— Вот видишь, я был в этом уверен. Ты не с этой планеты, чужак. В тебе два сознания, и одно из них чужеродно для Матери. Оно принадлежит человеку развитого технологического мира. Кто ты?

Я замолчал. Надолго. Что же делать? А что тут делать, если я хочу честности и откровенности в отношениях, надо говорить правду. Причем – первому. Сделать, так сказать, свой шаг к налаживанию дружественных связей с местной верховной властью. И я его сделал, начав рассказывать свою одиссею.

— … вот так я и пришел к твоему храму, — закончил я свой рассказ.

— Сядь. Отдохни и выпей вина, ты утомился. А мне надо немного обдумать твой рассказ, — прошелестело у меня в голове.

Я обернулся. За моей спиной стояло маленькое кресло, около него узнаваемый сервировочный столик с кувшином, металлическим кубком и вазой с фруктами. Вот это обслуживание! Когда, интересно, это все появилось? Я и не заметил.

Налив себе кубок вина, я подумал, что Игги, наверно, очень обеспокоен моим отсутствием. Надо бы дать ему знать, что волноваться нет причин. Но как?

— Не беспокойся, все уже сделано.

Да, тут действие опережает сознание. Мое, по крайней мере.

— У тебя, наверное, накопились вопросы? Спрашивай, чужак.